Это имя для меня новое. Набрела на него почти случайно. А вот отец Ксении Кистяковский — это целая страница в Википедии и в… правозащитном движении.
Какой была его дочь?
Как складывалась её судьба?
"Мне трудно быть не молодой
И знать, что старой — не бывать…" —
так я подумала о своей драгоценной Ксеничке, заслышав о её уходе в небытие.
Она была хозяйкой-феей "Художественного журнала", хотя главным редактором был Ксенин муж, Виктор Мизиано, но он умел только творить и парить, а она всё-превсё! Тогда-ещё-не-супруги взяли меня под своё крылышко, и я благоденствовала под их нежнейшей опекой с 94-го до 2008 года, пока грустные перемены в моей жизни не вынудили покинуть журнал.
Начну сразу с двух — переплетающихся — обстоятельств Ксениной жизни: навсегда-восхищённость отцом ("Галюнь, а вы с Маней читали африканские сказки в его переводе?"), что немало мешало юной красавице всерьёз воспринимать вьющихся вокруг особей мужескаго полу, и выбор "папиного" языка как профессии — синхронный переводчик с английского.
Ксения обожала большие застолья для "А поговорить?" — это её отец приучил, таская за собой обожаемую дочку-подружку по диссидентским посиделкам; она — самый желанный слушатель в любой компании и самый же виртуозный рассказчик.
Вот как-то из её коммуналки над "Ленкомом" после посиделок разбредались полуночники… "Уф, славно потусовались! А посуду, — цитирует (видимо) хозяйка муратовские "Короткие встречи", — мыть или не мыть? вот в чём вопрос…" Звонок в дверь. — ??? — А это один из гостей вернулся, Витя Мизиано. "Ооо… было так хорошо: наговорились вдоволь, наобщались, распрощались, я устала, а тут — гость на пороге…"
А это он принёс слова: я не могу без тебя жить.
И начались тут Витины мученья, он же пришёл за рукой и сердцем, безоглядно вверяя свои, а разбивательница сердец пятится, хлопая ярко-голубыми очами и покачивая колечками золотой гривки…
Штамп "Уплочено" поставили лет через семь-восемь, устраняя проблему с гостиницами по всему миру (Витя полгода читал лекции по Temporary art в университете США), а уж Италия — вторая для Ксенички родина. Поездили по белу свету. Ксеничка так с юности путешествовала — то дальние походы, то раскопки…
Ксеня была очень чутка к чужим настроениям — схватывала чужую озабоченность на лету. И удивительный дар объяснить без нажима, с какого боку взяться за решение закавыки. Круг знакомых во всех сферах у неё был широчайший; если самой неподъёмно (как с проблемами моей Маньки), сразу: я знаю, кому позвонить!
А как Ксеничка умела рассмешить!
Плетёмся по жаре; нагоняет своих на подходе к редакции: «Угадайте, откуда я? С синхронного перевода: зазвали. А тему не назвали. Беру микрофон, собираюсь озвучивать докладчика, а тот раскрывает толстенный блокнот и шпарит по написанному скороговоркой. Что-то сельскохозяйственное, пытаюсь поспевать, а! я поняла: что такое колорадский жук и как с ним бороться. Переводила, как могла и сколько могла… А потом и говорю почтеннейшей публике: а можно я вам про другое расскажу? Я ведь ничего не смыслю в жизнедеятельности колорадских жуков, а тут нарушен протокол: если у американского исполнителя арии текст «с бумажки», то и переводчику должны были выдать печатную копию — на слух невозможно. Случай один поведаю занимательный… И публика меня приняла! И не выдала!»
Мне: «Галюнь, а я купила машинку — маленькую такую, золотистую, как раз по мне», — Ксеничка была миниатюрная. А как-то позже Витя говорит по телефону (видимо, приглашая в гости и обещая показать Москву): «My wife drives great, she’s a great driver!»
…Долго выбирали квартиру в окрестностях Тверской, пока Ксеня в очередной не узрела эркер и не сказала "стоп, эта".
В этот эркер поставили диванчик-рококо. Захожу: Ксеня лежит клубочком руки под щёчкой, Витя орудует утюгом над гладильной доской, развлекая благоверную мастерски исполняемыми историями — в лицах. Я — в щенячьем восторге: не видела ещё таких картинок семейной жизни. А как волшебно Витя готовил! Купив домик с оливковой рощицей под Миланом, сам изготовлял оливковое масло…
Какие оба были киноманы! Захожу что-то передать, служебное; Ксеня прильнула к телевизору. "Что?" — "Четыреста ударов" — "Чьё?" — "Трюффо". Навёрстывает упущенное. Приняв к сведению, бесшумно ретируюсь. Позже категорически отказалась от предложенного мной "Маленького гиганта большого секса" (по сей день недоумеваю).
А Витя! "Галенька, знаешь, как я люблю кино! Я могу три, четыре фильма подряд посмотреть!"
А, забыл, наверное, как мы из-за Сергея Соловьёва чуть не поцапались — то ли "Эмблема", то ли "Нежный возраст". Мой пылающий взор и его робкое "треш", смятенно-вопросительное такое… Наобщался с коллегами-искусствоведами! Витенька — трепетный, тонкой организации, внушаемый.
Совпадение, не совпадение… Я вдруг набрала в Гугле: Ксения Кистяковская. А он мне добавляет в поиске: "умерла". Кликаю. Да, вчера. Ей исполнилось пятьдесят. И я думаю о суициде, потому что любимый папа покинул сей мир ровно в пятьдесят, а тут ещё и возраст её "переходный", "скоро уж из ласточек в колдуньи…"
И тогда, не смея беспокоить семью, я обращаюсь к общей знакомой, Инге Ильм, "римлянке".
inga ilm
20 февраля 2017, 13:04
Галюня!
Грустная весть настигла нас в праздник влюбленных — Игорь (Северцев, дизайнер ХЖ) послал Виктору сообщение с Днем Св. Валентина, а он перезвонил. Нет, никакое не самоубийство. Но удар неожиданный. Никто о тяжелой болезни Ксении не знал. Витя видел в доме лекарства, но Ксения всегда говорила, что это пищевые добавки, гомеопатия. Рак…
Мы виделись этим летом. Она замечательно выглядела! Ничуть не изменилась с последней нашей встречи. Была весела. Мы чудесно провели время, и она успела похвастаться, что достроила дом в Италии, подключила воду, полный ремонт, все обустроила и документы получила. Оказывается, так спешила, чтобы успеть довершить земные дела, позаботиться обо всех. Как только вскрылась правда о болезни — месяц назад, Виктор разыскал врача в Милане. Светило. Они приехали в больницу, дали палату, и они в ней ждали профессора. Она умерла за несколько секунд до его появления.
Светлая память!
Спасибо ей за урок силы и мужества!
Я: Ну зачем Витя придумал этот Милан! В Москве же всё есть!
Суббота, 25 февраля 2017, 14:58 +03:00 от inga ilm
Милан "придумала" как раз Ксения. Это единственный крупный город Италии, по сути столица. Она категорически отказалась ехать в Москву, настояла на том, чтобы остаться и умереть в Италии. Да и вскрылось все слишком поздно. Когда ничего поделать было уже нельзя. А насчет психологии… уж не знаю, можно ли такую болезнь "подгадать"… мама ее с тем же диагнозом, но жива.
Витю вчера проводили из Рима во Флоренцию. Каковы его планы дальше, не знаем. Он трогательно беспомощен. Даже деньги с банкомата у него не очень получается снять. Думаю, что с ее стороны такая страшная тайна была определенной жертвой. Мне кажется, Виктор бы просто не справился со страшной длительной болезнью и ежедневным тяжелым уходом. Хотя вот хвастался, что скоро научится водить машину.
Нашу весёлую, сметливую, остроумную и глубокомыслящую затейницу Ксеничку похоронили в одной могиле с Андреем Кистяковским.
автор вопроса выбрал этот ответ лучшим
Источник: